Rambler's Top100

ИНТЕЛРОС

Интеллектуальная Россия

INTELROS.RU

Intellectual Russia


ЕГОР ХОЛМОГОРОВ

 

 

 

Россия одна

 

 

В последнее время с Родиной нашей начали твориться удивительные дела. Сперва она раздвоилась усилиями Марата Гельмана (впрочем, лишь подхватившего лимоновскую идею "другой России"). Как сообщается в анонсе проекта "России-2": "Развиваться в "путинской России" крайне сложно, а жизнь вне системы чревата лишениями и ограничениями. Существует единственный позитивный подход: создание параллельной культурной системы, — платформы, поддерживающей разнообразие свободных художественных позиций. "Россия 2" и есть попытка выстроить такую платформу". То, что по многим очертаниям и экспонатам "Россия-2" повторяет печальной памяти выставку "Осторожно Религия", организаторам которой светит весомый приговор, совершенно не удивляет. Это все то же и о том же — "зазеркальная Россия", в своем пошлейшем бахтинианстве выворачивающая святыню в сортирном перформансе. Скука смертная и невеселая даже. Находящая себе оправдание, возможно, лишь в том, что, не будь этой скуки, её место могло бы занять некое нескучное зло.

Но вот, согласно законам диалектики, устами Александра Дугина провозглашается "Россия-3", мыслимая противовесом как "бледному призраку" России-1, так и "веселой смерти" России-2. Эта Россия-3 описана автором как "Россия ума и воли, содержания и мощи, энергии и созидания. В этой России элита повенчана с массами под знаком общего предназначения, единой исторической миссии, грандиозной судьбы. Эта Россия — Империя, великий порядок, соответствующий широте наших — пока еще не отнятых и не проданных — земель, высоте наших гор, глубине наших рек. Каждый русский человек чувствует ее в своем сердце, вопреки тому, что мы обыдиотились, "опетросянились", опустились ниже последней черты. Это Вечная Родина, Абсолютная Родина, святая святых". Дугин рисует в своем воображении Россию консервативно-революционной мечты, одинаково противостоящую как наличной России, так и её зазеркалью, вывороченной России-2.

Впрочем, Дугин сам признает свою идею только мечтой. "Кто мог бы делать, защищать, любить, строить, творить эту Третью Россию, "третью имперскую фигуру"? Честно сказать, не знаю… Ума не приложу… Я не вижу во внешнем мире подтверждений ее существования, не различаю ее завязей, не замечаю русских лиц, осененных ее светом… Я вижу лишь ошарашенные автоматы, будто чья-то темная воля наложила на всех нас проклятие. Чтобы ни делали сегодня наши люди, они будто брыкаются во сне, бредят, раскидывают руки, комкают простыни… Обрывки фраз, куски слов, мы перестали понимать, о чем говорим, то, что звучит вокруг, похоже, скорее, на лай, шипение, лязг". Признание сокрушительное — "первая Россия" есть, "вторая" тоже есть, а вот третья, которая, вроде бы, и есть настоящая Россия, в наличности отсутствует. Это самый страшный тезис, который только можно выговорить. Александр Гельевич либо очень честный меланхолик, либо очень безответственный гностик, прилюдно мечтающий о том, как бы предать "падшую материю" огню. Собственно, противопоставляя наличному мраку свою "Россию-3", он сам же заявляет, что уповает лишь на "Великий Огонь", сам признает призраков и упырей непобедимыми на уровне наличных средств. Даже подумав такое, может быть, не следовало бы говорить об этой непобедимости вслух…

Ну да речь о другом, — услышав о России-3 хочется воскликнуть, что "четвертой не бывать". Однако надежды на это нет. Отныне Россию будут четверить, шестерить, доводить до чертовой дюжины. И все потому, что кто-то осмелился сказать "два" и "три", внести в единство множественность, а во множественность — не троическое единство, но противопоставление и противостояние. Это и кажется мне во всех играх с "Россией-2" и "Россией-3" самым опасным. За идеологией и мифологией приходится видеть политтехнологию. Увидев политтехнологию, задаваться вопросом qui bono? В чем смысл кампании по присвоению "Россиям" номеров? Очевидно, в создании предпосылок к реальному воплощению пронумерованных "Россий", от одной до трех, шести, семи, девяти и дальше как получится.

Смысловая игра в нумерованные России ненавязчиво, но вполне реально готовит наше сознание к возможности появления нескольких "Россий". К реальному политическому, экономическому и культурному распаду русского мира и русской государственности. Мало того, смысловые вариации на тему нумерованных Россий ведут наше сознание к примирению с этим распадом, к надежде осуществить чистоту идеи хотя бы на малом пространстве. Вот где-нибудь между Нижним и Казанью, под крылом Кириенко, будет процветать гельмановская Россия-2, а между Архангельском и Вологдой будет крепнуть дугинская Россия-3. Может, на Колыме кому-то даже дадут построить Россию-9, а в ней и ГУЛАГ-2.

Итак, Идея Единой России достаточно уже скомпрометирована известно кем, и вот начинаются смысловые игры вокруг России размноженной.

Эти игры были, в каком-то смысле, неизбежны. Они связаны с тем, что абсолютное большинство нашей элиты, включая контрэлиту, квази-элиту, и недо-элиту ненавидело и продолжает ненавидеть большую часть жителей той страны, в которой "черт судил им родиться с умом и талантом". Причем в одинаковой степени это относится как к западникам и либералам, искренне презирающим быдло, так и к патриотам, глубоко убежденным в том, что все, что можно сказать о русском народе сейчас, сводится к формуле "обыдиотились и опетросянились". Быть русским, просто русским, непопулярно. Даже заявляя о своей любви к России элитарный мыслитель обязательно стремится подчеркнуть, что он "не такой как эти русские", он — другой, "иной", не важно уж — темный или светлый. И чаемая им Россия — это иная Россия, не та, которая есть сейчас. Поскольку "всем здравомыслящим людям давно очевидно", что эта униженная, растащенная, захватанная и истерзанная страна не имеет никакого морального и метафизического права на существование. Уже дрожит воздух от вибрации одной единственной многоголосой мысли: "Да сдохни ж ты, проклятущая, скорее! Место занимаешь".

Образцово показательна тут эволюция Лимонова. Начиналось все с лозунга "Россия — всё! Остальное — ничто", лозунга, единственно верного с точки зрения здорового националистического отношения к России. Однако вопросец — неужто это нынешняя "Рашка" — всё? "Всем здравомыслящим людям давно очевидно"… И вот, делается следующий шаг: "Другая Россия". Именно она "всё", а нынешняя Россия, как выродившаяся и деградировавшая пусть задыхается в алкогольных парах. Итог всем известен. "Другая Россия" выцвела и порыжела, приобретя цвет засохшего и начинающего подгнивать апельсина. Такова неизбежная логика национального самоотречения. Если сделать первый шаг, если отказаться признавать священной Россией именно нынешнюю тяжко болящую, то конечным пунктом может стать лишь идея убийства России, даже не тянущего на "эвтаназию". Если Россия не одна, то в России-2, России-3, России-666 слово "Россия" не означает уже ничего, кроме места над могилой, где наскоро закопана Россия-1. Интересно, что тот же Дугин делает уже второй шаг в направлении от России, сообщая в своем Катехизисе "Евразийского союза молодежи", что: "Кем бы ты ни был и где бы ты ни был, у тебя одна Родина — мать Евразия". Если Родина одна — Евразия, то никакой Родины-России нет.

Сегодня любовь к России-1, к той России, которая здесь и сейчас, — оказывается точкой абсолютного безумия перед миром сим. Любить просто Россию для "политизированной богемы" модерна и постмодерна есть настоящее "юродство". Оказывается настоящим подвигом любить эту, нынешнюю Россию, которая населена не призраками, не фантомами, не свободными художниками и не шлюхами Валгаллы, а реальными русскими людьми, которые работают, сражаются, страдают и искренне хотят жить. Жить, оставаясь в России и оставаясь русскими. Не отторгать себя от своего народа и не списывать его со счета — вот, наверное, высший вызов этому времени, который способен сегодня бросить русский национализм.

Россий не две и не три, да и четвертой не бывать. Россия — одна. Одна как единая. Одна как единственная. Одна как одинокая.

Итак, во-первых, Россия едина. Никогда, даже в самую лихую годину распада, смут, раздробленностей Русская Земля не мыслила себя как множественную, нумеруемую, раздваиваемую. Русь Киевская, Владимирская, Московская, Тверская, Новгородская не мыслили себя как разные России, но как разделенные лишь внешне, лишь в вопросе о центре управления, части Русской Земли. Да и эта разделенность была относительной — Русью считались лишь те земли, которые были соединены под властью Великих Князей Владимирских. То же, что захвачено было Литвой, не сделало Литву "Русью-2", как ни пытались это дело представить фальсификаторы истории. Это были захваченные земли, освобожденные Россией в последующие столетия. Не противопоставляли себя друг другу как разные "России" даже участники Гражданской войны в 1918-22 гг. Бой шел за единую Россию, социалистическую или национально-буржуазную, но единую.

Сегодня единство России, как и ее суверенность, её самодержавие не могут быть поставлены под вопрос. Тот, кто пытается оспорить тезис о единстве России, об абсолютной ценности её суверенитета, не может рассматриваться иначе, как изменник. "Единая Россия", а равно "Родина" и "Отечество" — если кто забыл, это не только названия партий… И то, что путинский режим использовал лозунг "единства" для своего усиления еще ничего не значит. Самодискредитация режима не означает дискредитации идеи национального единства. Мы ставим в вину нынешним властям не то, что они сохранили единство России, а то, что они не сцементировали его намертво.

Во-вторых, Россия единственна. Россия является уникальной формой человеческого существования. Для русских, для верных русскому делу народов России, существование России имеет не относительное историческое значение, но характер судьбы, неотменяемого высшего смысла существования. Россия не может быть повторена. Она не может быть ничем заменена. Её отсутствие не может быть ничем компенсировано. Она заключает в себе Европу, Азию и Евразию, она охватывает Север, Запад, Восток и Юг, она содержит в себе Империю и Свободу, она несет радость и боль, святость и порядок, прошлое, настоящее и будущее. В России есть все, что только может человеку понадобиться для достойной жизни и достойной смерти.

Мы можем самоопределиться по отношению к России лишь одним способом: спросить самих себя — стоит ли весь остальной мир России и стоит ли Россия всего остального мира? Если существование "мира без России" для нас бессмысленно, если оно для нас непредставимо, если мир без России теряет для нас свою ценность, то мы русские националисты. Если Россия не является для нас абсолютной ценностью и мы вполне готовы без нее обойтись, то значит, никакой идентификации человека с Россией вовсе не существует и он без вопросов может сменить себе национальность и страну проживания на любую другую. Или их ему сменят другие. Мы должны отстаивать Россию как единую и единственную, исходить из того, что "Россия стоит мира" и лишь тогда мы сможем сохранить и Россию и мир.

В-третьих, Россия одинока. Нельзя давать себя обманывать фантазиями о геополитических союзниках, естественных друзьях, прошлом или настоящем братстве, счастливом совпадении интересов. Вообще, нельзя тешить себя надеждой на то, что мы можем на кого-то опереться. Историческое положение России таково, что ей противопоставлен "весь мир". Но не в том смысле, что все и каждый — ее враги и недоброжелатели, а в том, что она самим своим существованием мешает осуществиться любому "всемирному проекту" — от глобального Запада, до всемирного Халифата. Она остается сквозной трещиной в фундаменте Вавилонской башни. И ее служение "Удерживающего" состоит не только в том, чтобы что-то делать, но и в том, чтобы просто быть, оставаясь такой, какова она есть.

Фраза Александра III о том, что "у России есть лишь два союзника — армия и флот" сохраняет свою безусловную актуальность для любой эпохи. Любого "союзника" Россия вбирает в себя, принимает в свое скрепленное вокруг русского центра братство. Если же этого не происходит, то, рано или поздно, "союзничество" оборачивается предательством. С еще большей вероятностью "совпадение интересов" оборачивается циничным использованием России на благо очередного "глобального проекта", фундамент которого хотят выстроить из русских костей. Поэтому установление и фиксация одиночества России должны быть основой нашей будущей политики. Одиночества не как отверженности, но как призвания, которым отмечена страна и все её люди.

***

Россия одна. "Другая Россия" есть лишь в мире ином, на Небе, где живыми свечами предстоят Создателю десятки тысяч русских святых, знаменитых и безымянных, ведомых и неведомых. Они не отворачиваются от прошений конкретных русских людей, и не отделяют себя от них, но предстоят за каждую христианскую душу. Высшей политикой Руси, её агиополитикой издавна было создание этой "другой России" на Небе, создание Святой Руси. Но точно ли эта Россия "другая"? Нет, она та же, но только поднявшаяся на высоты духа, пережившая духовное изменение "первой смерти" и чающая воскресения. С земной Россией эта Небесная Россия "неслитна, неизменна, нераздельна, неразлучна". В своем земном и небесном бытии Россия также одна.

Отрывать наличную Россию, Россию-как-она-есть от некоей иной, идеальной, лучшей России нельзя. Такой разрыв — это форма духовной слепоты к русскому, смотрящему на нас в миллионах лиц, в повседневном изнурительном труде преодоления последствий очередной, какой уже по счету, катастрофы. Русское не хочет и не станет сдаваться "удвоению" и "утроению", и народная смута сейчас существует лишь в воспаленном, запуганном телеистерикой воображении. Нет никакого бунта "русского" против России. Есть бунт против русского и России одержимых ненавистью "элит", и именно их раскольнической деятельности должен быть поставлен заслон. Нам нужно не раздваивать и расстраивать (что значит — разваливать) Россию. Нам, напротив, необходимо осуществить её реставрацию, — реставрацию прошлого, реставрацию настоящего а главное — реставрацию будущего.

 

 

Статья опубликована на сайте "Агенство политических новостей" 05.03.2005 г.

Текст размещен на сайте с согласия автора.