Rambler's Top100

ИНТЕЛРОС

Интеллектуальная Россия

INTELROS.RU

Intellectual Russia


Александр Неклесса

 

 

Логика глобальной трансформации

 

 

То, что происходит сейчас на планете, — это изменение привычной траектории человеческой деятельности, смена прежней системы политического и экономического языка, трансформация социальной семантики и синтактики. А проще говоря, имеет место кризис мирового управления. И сейчас мы наблюдаем своеобразный момент истины — то, как данный процесс выходит наружу. Нам оказываются гораздо более внятными, порой очевидными, внутренние механизмы и побудительные мотивы глобальной трансформации, на наших глазах зримо воплощаются изменившиеся правила игры на планете, новоиспеченные прописи проекции силы, а новый миропорядок из сферы интеллектуальных штудий становится властной политической реальностью.

В последние годы данная проблема активно обсуждалась, но обычно под углом формирования поствестфальской системы — противостояния национальных государств некоторой возникающей глобальной структуре. При этом сама структура толковалась достаточно различным образом: то как регулирующий правила поведения на планете международный ареопаг, то как мировое правительство, то как транснациональная олигархическая власть, действующая на основе разветвленной системы ТНК и ТНБ, то как-то иначе. И сейчас, кажется, наиболее актуальной оказывается именно тема конкуренции между собой этих различных версий глобализации, разных моделей глобальной топологии и схем мирового управления.

В анналах ХХ века контур выстраиваемой общемировой, глобальной системы управления и контроля до некоторого момента прорисовывался в основном в контексте сменявших друг друга поколений «мировых регулирующих органов»: от экспериментального дизайна Лиги Наций до вполне универсалистской ООН во главе с элитарным Советом Безопасности, обладавшим уникальным статусом, дающим право на легитимное использование силы. На протяжении столетия были зафиксированы, однако, и другие футуристические порывы к новому мировому порядку: их диапазон — от идеи и практики перманентной коммунистической революции, реализовавшей себя в конце концов в аморфном организме «мировой социалистической системы», до не слишком внятных, но достаточно мрачных планов установления на планете нацистского Ordnung’а.

К концу века, однако, все более зримыми становились зачатки устойчивой системы мировой олигархии как объединения транснациональной элиты и бюрократии, «давосской культуры». Причем не последнюю роль в данном процессе играли такие, к примеру, международные институты, как Международный валютный фонд или Всемирный банк, которые с какого-то момента стали в достаточной степени самостоятельными и автономными образованиями, отойдя от прежних замыслов относительно их судьбы и от самой системы ООН. В итоге в истории последнего десятилетия основными коллективными политическими акторами на мировой арене оказались прежде всего институт «Большой семерки» и Организация североатлантического договора (НАТО) — клубы доминирующих субъектов мирового управления.

Однако с приходом в начале нового, XXI века к власти в США команды Дж. Буша-младшего возобладало несколько другое видение исторических перспектив и иное практическое целеполагание. Или, может быть, правильнее будет сказать, что определенная заинтересованность в смене модели глобализации привела к власти администрацию президента Буша.

Модель глобализации, которую предложила республиканская администрация, создает властную, военно-политическую, силовую прокладку для действующих систем транснационального финансово-правового регулирования, национальной транспарентности в рамках «вашингтонского консенсуса», то есть для той глобальной системы перераспределения ресурсов и мирового дохода, которая складывалась на предыдущем этапе. Иначе говоря, ранее был выстроен скорее образ и рабочая модель глобальной регуляции, нежели реально функционирующая политико-силовая структура глобальных пропорций. Администрация же США создает сейчас под формирующееся геоэкономическое мироустройство свою версию его властного обеспечения.

Ведь когда мы говорим о политической системе, мы, по сути дела, ведем речь о формах, методах и механизмах проекции власти. Власть базируется на силе, но эффективно действующих транснациональных институтов и механизмов для глобальной проекции силы пока не существует. Эту роль и взяли на себя Соединенные Штаты Америки. Отсюда возникает тема «глобальной империи», образ «четвертого Рима», или страны-системы, проецирующей свои «жизненные интересы» практически на весь мир. То есть Соединенные Штаты, строго говоря, уже не являются национальным государством, а представляют собой некоторый новый социально-политический феномен.

Но есть тут и другая проблема или иной аспект глобализации. Он заключается в том, что основной исторический конфликт лежит сейчас, пожалуй, даже не в плоскости конкуренции между моделями глобализации администрации Клинтона и команды Буша и не между образами глобального мира по-американски или по-европейски, но между той политикой и стратегией, которые оперируют более-менее привычными, хорошо отрефлексированными социополитическими реалиями современности, и какой-то иной метрикой глобализации, действующей по ту сторону постмодернизационного барьера, связанной с «новыми организованностями» (разнообразными НПО, амбициозными корпорациями, астероидными группами, теневыми консорциумами и т.п.). То есть в мире интенсивно развиваются социальные организмы, которые окончательно разрушают прежнюю систему политической авторегуляции, генетически связанную с эпохой Модернити.

Сложившаяся ситуация достаточно беспощадна по отношению к самим Соединенным Штатам. США по разным причинам взяли на себя в настоящий момент бремя глобальной политической и экономической ответственности и регуляции. Но при этом, оказавшись перед необходимостью активно утверждать свой новый статус, они близки к состоянию фрустрации, ибо столкнулись с субъектами, для взаимодействия с которыми у них, в сущности, нет ни соответствующих институтов, ни механизмов. В мире, таким образом, под флером широко обсуждаемых и переживаемых сейчас драматичных событий одновременно развернулась другая, не слишком явная и не вполне внятная борьба за статус глобального субъекта, ведущаяся к тому же по новым, совсем не очевидным и до конца не познанным правилам «большой игры».

Возникшее положение вещей требует более глубокого прочтения, нежели то, которое демонстрирует нынешняя администрация США. Ключевой вопрос, стоящий перед Америкой, формулируется примерно следующим образом: по какому пути двигаться стране — преадаптации к новой, еще только складывающейся реальности либо развития все более могучих механизмов превентивных действий по снятию множащихся проблем и угроз нового мира? Естественно, реальная политика старается уйти от однозначного ответа на этот и подобные вопросы, представляя собой некую прагматичную амальгаму, более-менее соответствующую историческому моменту. К тому же часть неприятных вопросов, излишне усложняющих общую картину, по бюрократическим и иным причинам нередко откладывается «в долгий ящик» (как, например, некоторые аспекты военно-стратегического развития Китая).

И все же почему администрация Буша действует именно таким образом и в тех формах, как она действует? Для этого есть свои веские основания. Дело в том, что наряду с кризисом глобального управления, кризисом, вызванным изменением системы миропорядка, формированием новой, нестационарной системы мировых связей и международных отношений, имеет место еще и другая коллизия— экономическая, которая в своей основе вызвана серьезной мутацией кодов индустриального развития. И в числе других значимых факторов, как это ни парадоксально прозвучит, — приостановкой, прерыванием органичного для предшествующей эпохи фундаментального инновационного процесса, то есть интенсивного, скачкообразного создания новых предметных полей деятельности, оригинальных областей для приложения капитала, обновления реестра актуальных ресурсов ит. п.

Экономика эпохи Модернити в значительной мере строилась на такой постоянной смене предметных полей, на их усложнении и развитии, поэтому в орбиту хозяйственной практики вовлекались все новые и новые виды ресурсов, менялись их иерархия и значение. Когда же данный процесс приостанавливается, возникает, в частности, ресурсный кризис. Новые, специфические ресурсы не опознаются как таковые, оказываются в значительной мере не востребованными и не включаются в текущий хозяйственный оборот, что со временем практически неизбежно ведет к перерасходу прежнего, стандартного набора ресурсов и их дефициту.

Предложенная в 90-е годы форма решения этого клубка проблем — цифровая «новая экономика» — после пережитого бума и периода эйфории оказалась, в сущности, паллиативной мерой и свою основную роль не выполнила. С данными непростыми процессами в значительной степени связано предчувствие масштабного кризиса глобальной финансовой системы, прежде всего рынка ценных бумаг, но также и валютного рынка (потери в капитализации предприятиями США достигли за последнее время трех триллионов долларов, а учетная ставка Федеральной резервной системы в настоящий момент опущена до минимума — 1,25%, который заметно ниже уровня инфляции). Иначе говоря, обозначился горизонт «большого финансового взрыва», могущего привести к формированию совершенно иной драматичной вселенной по ту сторону экономического Big Bang’а.

США как глобальный геоэкономический регулятор оказались, таким образом, в достаточно непростой ситуации, которая к тому же осложняется двусмысленным положением, в которое попала «традиционная» экономика в период бума экономики цифровой. Планка оказалась для нее слишком высокой, корпорациям подчас приходилось лукавить, чтобы удержать размеры своей капитализации, и в краткосрочной перспективе серьезно повлиять на создавшуюся к настоящему моменту в американской промышленности ситуацию может не слишком широкий спектр мер, не последнее место в котором занимает существенное снижение цен на энергоносители.

В среднесрочной же и долгосрочной перспективе данного направлении в мире volens nolens возникает проблема глобального дефицита ресурсов (прежде всего энергоресурсов, но также пресной воды и т. п.), новых форм конфликтов на этой почве, отчаянной борьбы за ресурсы, «ресурсного шантажа» и «ресурсного апартеида». Глобальная энергетическая стратегия США предусматривает целый ряд серьезных подвижек в данной сфере, ведущих прежде всего к устойчивому контролю над рынком энергоносителей, включая транспарентность и управляемость ОПЕК, ее фактический раскол, а также создание альтернативных конфигураций стран — экспортеров нефти.

Так что администрация Буша, выполняя сложные манипуляции по отстраиванию динамичной системы нового миропорядка, выбирает в этот непростой момент конкретные действия, соответствующие решению наиболее насущных структурных проблем, удержанию и утверждению своего статуса («статусной капитализации») глобального регулирующего субъекта, взимающего с мира своеобразную «ренту управления».

Ведь другой «палочкой-выручалочкой» для американской промышленности в условиях грозящего ей кризиса и застоя является создание искусственных предметных полей деятельности, которые создаются не только такими очевидными механизмами, как финансово-информационные пузыри, управление потребительским обществом и модой, но также методами «деструктивной экономики» (производство средств уничтожения, процесс уничтожения и последующее восстановление уничтоженного), сформировавшейся в процессе высокотехнологичных войн ХХ века. Отсюда — повышение оборонных расходов, приведение в действие колоссальной военной машины и борьба за послевоенные контракты.

Что опять-таки одновременно помогает решать проблему выстраивания трансграничной системы силовых модулей — опорных пунктов с не слишком определенным международно-правовым статусом и с присутствием боеспособных частей, находящихся в перманентно алертном состоянии (отрабатывающих новые концепты обеспечения господства и безопасности, ведения боевых действий, применения экспериментальных военных технологий и различных типов оружия и т.п.). А также других властных конфигураций для управления новым динамичным миром — и в частности, таким турбулентным регионом, как Большой Ближний Восток, протянувшийся от Косова до Афганистана.

 

 


© Журнал «ИНТЕЛРОС – Интеллектуальная Россия». Все права защищены и охраняются законом. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ №77-18303.