Александр Неклесса

Россия в шестиграннике

С геоэкономических позиций наша страна - непознанная земля. Потому мы можем начинать формулировать самое смелое видение стратегии ее развития.Геоэкономика - это относительно новые реальность и наука, синтезирующая в себе понятия пространства и экономического устройства. На одной и той же территории в разные периоды могут быть использованы различные производственные модели. В то же время разрозненные географические кластеры применяют в мировой конкуренции одну и ту же экономическую парадигму. Геоэкономика определяется также как совокупность базовых стратегий экономических игроков (государств, предприятий), направленных на перераспределение в свою пользу мировых ресурсных потоков (в широком смысле - капитала, людей, сырья).Современная экономика переживает на наших глазах глубокие внутренние изменения. Без понимания основных векторов геоэкономического развития мы никогда не сможем сформулировать эффективную стратегию развития нашей страны. Поэтому наша основная задача - представить достаточно продуктивную модель, на основании которой можно понять текущую и прогнозную геоэкономическую позицию России в целом и Урала в частности.

Штабная экономика

Основной стержень формирующейся политэкономии XXI века - движение от классического индустриального хозяйства нового и новейшего времени к изощренному механизму извлечения сверхприбыли в виде разнообразных геоэкономических рентных платежей. В целом модель нового мироустройства можно представить в виде шестигранника, каждая грань которого отражает некое геоэкономическое пространство. Первая грань - "штабная экономика" Нового Севера. Здесь происходит символическое, смысловое и технологическое регулирование мировой экономической реальности, установление правил игры. Такая позиция позволяет на практике получать колоссальные доходы. Достаточно нейтральный и скромный пример: статус английского языка как международного позволяет англоговорящим странам получать вполне конкретный доход. Другой пример, более впечатляющий: принятая на сегодняшний день в глобальной экономике система "вашингтонского консенсуса".Штабная экономика - глобальный центр, который оперирует другими частями мирового организма и эффективно перераспределяет мировой доход в свою пользу. Один из центральных инструментов - мировая резервная валюта. Другой - технология управления глобальным долгом, с помощью чего перераспределяется национальный доход "чужих" государств в пользу международных финансовых операторов. Могучим инструментом служат также социогуманитарные и политические технологии как локального (в форме отдельных актов манипулирования общественным сознанием), так и всемирного характера (например, в виде глобальных управленческих проектов фактической реконфигурации системы межгосударственных связей).Теснейшим образом со штабной экономикой связана спекулятивная экономика квазиСевера, основанная на феномене полуавтономной финансовой экономики. Ее становление во многом обусловлено фатальным кризисом в начале 70-х годов бреттон-вудской системы, приведшим к стремительной виртуализации денег, прогрессирующему росту всего семейства финансовых инструментов. В результате мир финансов стал практически самостоятельным космосом, утратив прямую зависимость от физической реальности.

Тиражирование технологий

Следующая крупная геоэкономическая зона - Запад. Здесь создано особое богатство: развитая социальная, административная и промышленная инфраструктура, обеспечивающая создание сложных, наукоемких, оригинальных изделий и образцов (своего рода "высокотехнологичного Версаче"), значительная часть которых затем тиражируется в других регионах планеты. Бывший Третий мир расщеплен сейчас на несколько геоэкономических пространств. На необъятных просторах Большого Тихоокеанского кольца формируется второе индустриальное пространство планеты - Новый Восток, основной спецификой которого стало перенесенное из североатлантического региона массовое промышленное производство. Добыча сырьевых ресурсов - по-прежнему специфика стран Юга (по большей части мусульманских или со значительным мусульманским населением). Они кровно заинтересованы в пересмотре существующей системы распределения природной ренты и терпеливо ожидают своего часа, медленно приближающегося по мере исчерпания запасов природных ресурсов. Одновременно на задворках цивилизации формируется еще один архипелаг территорий, пораженных вирусом социального хаоса, - Глубокий Юг. Это своеобразный транснациональный мир, чье бытие определено теневой и прямо криминальной глобализацией. При этом Глубокий Юг в своих проявлениях фактически смыкается с финансовой эквилибристикой квазиСевера, вкупе с ним порождая единое пространство, существующее за счет весьма своеобразной цивилизационной ренты - планомерного расхищения национального богатства, созданного трудом многих поколений людей. Наконец, новой геостратегической реальностью стал находящийся в переходном, хаотизированном состоянии постсоветский мир, некогда могучий полюс власти - прежний Восток. Это, безусловно, своеобразная мир-экономика, во многом непознанная земля. Ее организм пребывает сейчас в мучительных схватках. Не исключено, он готовится предъявить миру неведомый доселе "российский проект".

Нерв России

Основная проблема экономической головоломки России состоит в том, что привычная промышленная модель развития страны, предполагающая поддержание весьма широкого спектра индустриального производства, судя по всему, оказывается все менее реальной. В условиях открытого национального рынка подобная политика неперспективна хотя бы в силу северного и внутриконтинентального положения российского государства. Эти обстоятельства определяют в конечном итоге высокий уровень затрат (и по основным фондам, и на содержание рабочей силы даже в условиях ее низкой оплаты), значительные накладные расходы, повышенную энергоемкость производства и всего социального сектора, а также ряд нарастающих проблем, связанных с поддержанием в должном состоянии обширной промышленной и транспортной инфраструктуры и т.п.В сырьевом секторе, питающем нас сегодня, положение также неопределенно. Россия уже не располагает всей гаммой руд и металлов (например, цветная металлургия длительное время работала за счет толлинга и соответствующих налоговых льгот). В нефтяной отрасли разрабатываются порядка 70% разведанных месторождений, причем в стадии падающей добычи. Себестоимость российской нефти существенно превышает аналогичный показатель стран Юга. Кроме того, велика изношенность фондов, и через некоторое время может начаться период катастроф вроде тех, что уже угрожают угольной отрасли.Что составляет подлинный геоэкономический нерв страны, определяющий и ее специфику, и естественные преимущества? Красная нить непростого маршрута России - творческий гений, перманентная нестандартность, столь упорно прорывающаяся на протяжении всей ее бурной истории. Возможно, именно здесь, в этой творческой купели, таится глубинная особенность не только национального характера, но и национальной экономики. Инновационный ресурс в современном мире востребован, однако по гамбургскому счету оказался в дефиците. Экономическая деятельность в ХХ веке основывалась на освоении инновационных пространств: несколько внушительных инновационных рывков сделано в начале века (электричество, двигатель внутреннего сгорания, новые материалы, средства коммуникации) и в его середине (ядерная энергетика, военные разработки, космическая промышленность, компьютерная революция). Однако последняя инновационная волна ХХ века производит странное впечатление. Несмотря на видимый расцвет информационных и финансово-экономических технологий, инновационный импульс к концу столетия не возрастает. Он, скорее, затухает: фундаментальные открытия сменяются и размываются эффектной, но поверхностной рационализацией. Реальный же инновационный процесс к 80-м годам практически остановился, его нет. Научно-техническая революция к концу XX века оказалась мифом. Кризисность ситуации проявляется в экономике, прежде всего в падении производительности капитала в развитых странах. В США этот процесс протекает приблизительно с конца 60-х годов, и в ряде отраслей падение оценивается в 40%: это равносильно тому, что Соединенные Штаты по данному показателю отброшены чуть ли не к концу XIX века. В мире, таким образом, сформировались предпосылки для социального заказа на прорывную, фундаментальную инноватику. XXI веку нужна своя "большая волна", собственное поколение радикальных изобретений. Нужно творчество, нужны открытия, создающие для экономики новые предметные поля деятельности, нужны люди, которые эти открытия совершают.

В подобной исторической ситуации у России появляется интересная перспектива, историческое пространство для реализации масштабного национального инновационного проекта: у мира есть объективный запрос на то, что, в сущности, составляет ее специфику.

Эксперт. Урал. – М. – Екатеринбург, 2004, №11. – С.9-10.