Rambler's Top100

ИНТЕЛРОС

Интеллектуальная Россия

INTELROS.RU

Intellectual Russia



Предисловие
.

Мне нынче 32. С годами, с одной стороны окружающее воспринимается более спокойно. Так что вряд ли удастся создать нечто эмоционально-вкусное, «вышибающее слезу», «зовущее в запредельное» и с претензией на популярность. Но с другой, то, что для нынешней молодёжи уже история — известная им по различным интерпретациям рассказчиков — для меня — осознанно прожитое, увиденное и осмысленное:
— разгон БНФ-овского похода на Куропаты в октябре 1988 г.;
— десятки тысяч людей на пл. Ленина в начале 90-х;
— первые выборы президента в 1994 г.;
— прорывы кордонов на пр. Скорины в марте 1996 г.;
— серые лица и остекленевшие глаза депутатов ВС 13-го созыва в ноябре 1996 г.;
— серое лицо и остекленевшие глаза убегающего Шарецкого в июле 1999 г.;
— ночь во Дворце профсоюзов 9-10 сентября 2001 г.;
— и.т.д. Так что есть, что и с чем сравнивать по жизни.

Ни в каких партиях за это время не был. Туда должны идти истинно маньячные люди, а уж бороться за власть должны те, кто в этом деле понимает и способен профессионально действовать в этом направлении. Остальные в обычном режиме должны заниматься своим делом, а уж присоединяться — в случаях, аналогичных, к примеру, протеканию крыши собственного дома (чинить) и пожару в доме соседа (тушить), т.е. когда ситуация в перспективе может иметь негативные последствия для них самих. Но не в последний момент, разумеется, — так как может быть уже поздно.

Соответственно видел вождей, действительно стремившихся к изменению ситуации в стране и много для этого сделавших — Пазьняка, Наумчика, Антончика и.т.д.
Видел пришедших позже «вождей-грантососов», воспринимающих политику как бизнес и живущих этим. Считать деньги в чужом кармане не следует. Но когда пришедших просто потому что они решили придти пытаются приравнять к не особо многочисленным наёмникам и бизнесменам в этой среде — действительно неприятно.
И надеюсь, что увижу тех, кто придёт им на смену. С как минимум более ответственным подходом к делу. Впрочем способных быть такими я видел в эти дни. Им ещё поверить в себя и развернуться. Думаю они — смогут.

А теперь — в хронологическом порядке.

17 марта .
Вечером заглянул в гости к знакомым, работавшим в этой кампании на стороне Милинкевича, поинтересоваться, как на самом деле обстоят дела. Как известно, у любой организации есть три правды. Первая — внутренняя, правда руководства, вторая — правда для активистов, третья — для остального народа. Они, как правило, не противоречат друг другу, но информация при расширении круга лиц существенно сокращается. Это в наших условиях весьма разумно, но меня по жизни интересует реальная ситуация, а не чисто агитационная.
В ходе разговора стало весьма грустно. Явно вырисовывалась ситуация «Гончарик-2». Мало людей, неэффективность деятельности, много арестованных, упование на чудо и.т.д. Хорошо еще, что обошлось без «забастовки волонтёров», как в 2001-м., что по своему смыслу было ничем не лучше «православного атеизма» Лукашенко. Взял 15 листовок, чтоб хоть в своём подъезде кинуть в ящики. За всю кампанию у нас в подъезде никто не приходил собирать подписей и никаких материалов не распространялось. Интересно, кто координировал деятельность Милинкевичского штаба по Ленинскому району г. Минска? Схалтурил товарищ конкретно. Ну да ладно, вечер прошёл, листовки закинуты, спать.

18 марта .
Собрались в 15-00 на вокзале, чтобы ехать на Окрестина, передачи отвозить. Там с 14 марта сидели двое наших хороших знакомых (Виталик и Андрей), осуждённых за присутствие на встрече с Козулиным 2 марта. Т.е. это уже не какие-то абстрактные, а вполне реальные люди. Снаряд упал уже совсем рядом. Тем более что и мы ходили на подобные встречи, а это при нынешней власти и так назвыаемой «законодательной базе» — повод для ареста. Так что 14 марта было однозначно понятно, что 19-го — надо идти. Отсидеться дома — потом себя не уважать.
По приезде выяснилось, что по субботам передачи не принимают. И мы поехали на Бангалор, где ожидался большой концерт, совмещённый с последним перед днём выборов выступлением Милинкевича. Народа собралось тысяч 5. Понятно, что часть из них пришла исключительно, чтобы послушать NRM, Краму и Нейро Дюбель. Но всё же………
Вспомнился концерт NRM 14 мая 1995 г. — на входе в спорткомплекс БГУ. За день до первого референдума. Людей там было, правда, меньше, но не было никакой нервной обстановки и слухов о провокациях и возможных арестах. Тоже все хором пели и были бело-красно-белые флаги, тогда ещё официально государственные. Страна была другой.
А 18-го — синие шарики, ленточки, много ЖЖ-шного народа, впервые увиденного в реале. Было непонятно что будет дальше. Речи — сплошь эмоциональные, практически без конкретики. Но ещё хотелось верить, что стратегия есть, но держится в секрете. Всё-ж-таки, в отличие от 2001 г. в деле участвовали толковые научные деятели, а не профсоюзная братва. Концерт прошёл мирно, потом разбрелись по домам. Традиционное пиво около филармонии. Как оказалось впоследствии — последняя бутылка перед двумя неделями здорового образа жизни. А пока же — просто договорились придти 19-го всем в трезвом виде. Не надо изображать для БТ-шной картинки пьяных отморозков.

19 марта .
С утра в интернете начали появляться панические сообщения, что площадь перекрыли и там никто не сможет собраться. Запугивания всякими превентивными мерами со стороны властей были и раньше (войска, спецсредства, аццкие дятлы, экстрасенсы, генератор ВБЖ-1 (в Бобруйск животное) — но в этой ситуации истерику надо было давить. Потому что не смешно. Потому что власть заинтересована в отсутствии массовости. Окна у меня выходят прямо на площадь — так что отвечал я таким людям о возможности свободного прохода по площади, просто выглянув из окна. В ответ начал распростраяться второй слух — что пускать-то пускают, но только по особым пропускам. Пришлось выйти из дома, погулять по Октябрьской и написать о своей прогулке без всяких пропусков. На улицах было необычно малолюдно, и общее ощущение затишья перед чем-то очень важным и серьёзным. Параноидальных телег, а не являюсь ли я при этом работником КГБ не возникло и я мирно спал до вечера. Вечером пришли знакомые, мотивировав свой приход тем, что хотят на площадь, но без меня им страшно. Да, напугали народ конкретно. По ходу просачивалась инфа, что за лукашенку аж 83%, а 10% — против всех. Поняв, что против всех и без меня много — я в 19-15 пошёл на выборы и проголосовал за Милинкевича. После чего мы все спокойно дошли до пирамидки с километражом. К 20-00 собралось довольно много народа, но радости не чувствовалось. Ходили, спорили, мрачно шутили — «Я всегда с собой беру, видимо в камеру» и.т.д. Кормил рядом стоящих курагой и яблоками — «Жуе Беларусь!» Подходили наблюдавшие за выборами, рассказывали как всё криво и мрачно получается. Порадовали анархисты. Когда внезапно началась мощнейшая за всю зиму метель и люди вокруг них разбрелись — они продолжали стоять с гордым видом на освободившемся пространстве и со знамёнами на ветру — красиво так. Было много речей — опять же чисто эмоциональных и без конкретики. В толпе понимали — если в ближайшее время никакой «движухи» не будет — всё закончится как в 2001м. Закончилось даже быстрее. Гончарик сдался и поехал спать в 0.55 10 сентября. Милинкевич призвал разойтись на 2 часа раньше, т.е. в 23-00. Напоследок, правда, предложили возложить цветы к памятнику победе на одноименной площади. Маразм. Сначала кричать: «Перамога!», а потом возлагать цветы к памятнику ей же. И это всё? Народ двинулся вдоль проспекта, по ходу обсуждая, что не тот цвет выбрали (синие, как Янукович, всегда проигрывают), что мы попали в книгу рекордов Гиннеса как самое большое количество террористов собравшихся в одном месте в одно время. Куда уж до нас Аль-Каидам и бригадам Арафата!!
Дошли, помахали флагами, цветочков кинули и разбрелись. Я ещё сделал большой круг по городу и к 2-00 ночи попал домой. В интернете уже обсуждали, что 20-го надо идти, но если опять уйдём — дальше говорить будет некому и не о чём. Потом узнал, что будут те, кто придёт с палатками. Значит — на ночь. Уже хоть что-то оптимистичное. На этом тот день закончился.

ЗАСТАЕМСЯ !!! 20 марта .
Узнал, что палатки действительно будут. 2 пачки сигарет в карман, вещевое утепление и вперёд. Встретил знакомых и пришли к 19-15 на Октябрьскую. Народа много, но меньше, чем 19-го. Несколько упустили время. Но ещё рассчитывали наверстать. Опять речи (такие же). Но — настал момент, когда мы стали в оцепление, а в круге появились первые палатки. Пафосно, с кучей журналистов вокруг, но искренне. Всё же началось. И их становилось всё больше. Вечер прошёл — народ разбрёлся, а мы остались. Уходящие оставляли еду и табачные изделия. Извинялись, что не могут остаться с нами. Не так уж много нас осталось, около 200, но всё-таки. Милинкевич присоединился, так как у них штабных разработок на сей счёт не было. Так мы ушли от сценария-2001. И не за деньги, а просто, потому что пришли, так как так было надо. Не было полевых командиров, компостирования мозгов и паранойи, как в последующие дни. Анархо-романтическое время. Просто запомнить и удержать в памяти. Словами это интерпретировать сложно. Лучшие часы за многие годы. Кто-то, конечно, боялся, кто-то нервничал, кому-то было весело. Но мы были рады друг-друга видеть, и знакомые, и незнакомые. Вот таким и бывает НАСТОЯЩЕЕ. Без серых лиц, остекленевших глаз и коматоза. А холод и отсутствие спальников — издержки бытия, не более. Минералка со льдом во всех бутылках выглядела неплохо. Забавно смотреть ночью со стороны на собственный дом.
При таком восприятии «не здесь», на некоторые вещи происходят неожиданные отклики. Едет по улице в три часа ночи машина, ну едет и едет себе. В обычном режиме — ноль эмоций, а тут всеобщая радость. Едет скорая помощь — ничего необычного, но она же бело-красно-белая !!! ЖЫВЕ БЕЛАРУСЬ !!!!
Едет машина развозящая почту — «БЕЛПОШТА З НАРОДАМ !!!».
Под утро часть народа начала разбредаться по домам маленькими группами. Показалось что ещё немного и никого не останется. Но около 7 утра из 100 автобуса вылезли 2 парня и пошли к нам. Как мы были рады их видеть! И вообще радовались, что удалось ночь простоять и не оказаться на Окрестина. Утром народ ещё подошёл, простоявшие всю ночь ушли спать. Снова музыка и много веселья. У девушки с грузинским флагом спросили, как дела в Грузии. Она ответила, что она из Минска, а флаг ей просто дали подержать. Я пробыл где-то до 12-00 и тоже ушёл, с планом в 15-30 вернуться. Так и получилось. Успешно просочился мимо СОБРовцев и попал домой.

РАЗАМ!! 21-23 марта .
Утром, а утро с учётом предыдущих событий наступило в 15-30, — слегка окольными путями обратно в лагерь. Небольшой разговор с народом в оцеплении с объяснением, откуда я такой взялся. Да, дисциплины за эти 4 часа существенно прибавилось. Появились полевые командиры, один из которых вскоре отправил меня за пределы периметра, т.к. было принято решение тех, кто без палаток в лагерь не пускать. Отзвонился на эту тему знакомым и решили-таки пронести в лагерь палатку. Поскольку об эту пору на окрестных улицах уже вовсю трясли и задерживали народ с большими несомыми ёмкостями. — палатку и прочее снаряжение надели на себя и примотали скотчем под куртки. Так вечером и пришли в лагерь, гордо объявив, что палатка у нас есть. Затем сняли куртки и занялись установкой. И не мы одни такие были!! Потом зашли ко мне домой за одеялами и свитерами. И ещё один поход по улицам — и опять прошли! Вечером объявили, что Путин признал победу Лукашенко. Сначала народ повозмущался, но потом вспомнили, что он так уже поздравлял Януковича и чем это закончилось.
Вторая ночь была значительно скучнее, чем первая. Музыка отличалась однообразием. Каждый новопринесенный компакт воспринимался с восторгом. Инициатива заглохла. Возникали мысли, что наиболее разумная тактика власти в данном случае — полный игнор собравшихся. Ну, просуществует лагерь 2 — 3 недели и сам по себе свернётся. Утром запустили через колонки «Магутны божа». При этом какая-то девонька бегала по лагерю и просила снять шапки. Блин, это ж гимн, а не похороны — так нафиг собственно.
Поспал часа 3 в палатке и в 6 утра снова на внешний периметр и до 6 вечера. Переодетый народец из силовиков, периодически подходивший совсем близко и в упор смотревший по 10 — 15 минут, тракторы, проезжавшие в 3 сантиметрах от первого ряда якобы для уборки территории, подозрительные личности с видеокамерами и сплошная съёмка стоявших и разговаривавших с ними прохожих, мелкие провокаторы и прочее психологическое давление. Правда, при почти нулевой эффективности. Днём переустановили часть палаток — для облегчения перемещения народа по лагерю.
Около 16-00 приехали работники водоканала под охраной СОБРа и заварили люки. Ходили следить, чтобы по ходу они ничего нам не подбросили. Подходили просто прохожие с полярными мнениями от «Вас, козлов, расстрелять давно пора» до «Поблагодарите от нашего имени родственников, что они таких сыновей вырастили!». Вечером — опять сведения о новых арестованных. И ироничные заявления, что самое безопасное место на площади — это собственно палатки. После того, как пришедшие временно на вечер пошли по домам, начались нервные указания — всем мужикам — на периметр. Повторявшиеся каждые 10 минут. Да, оцепление, где я большую часть времени был — было полезно в плане предотвращения проникновения внутрь мелких групп моральных уродов, но в плане защиты от крупных действий силовых структур, как впоследствии оказалось, — совсем неэффективно. Мы не воевать туда шли, так что и создавать напряг полевым командирам не стоило — обстановка и так была весьма нервная.
Ночью зажгли угли в мангалах — немножко погрелись, но потом их в дисциплинарных целях переставили к девушкам на кухню-раздачу.
Утром опять радость — что дотянули до утра. В 11-00 шесть человек (а уходить действительно было решено большими группами, хотя говорят, арестовывали и по 6 сразу), в том числе я и Даша — двинулись в сторону метро. На половине пути вдоль катка я увидел СОБРовцев, перекрывавших улицу около универсама «Центральный». После чего велел остальным пятерым плавно поворачивать направо и идти через каток в сторону Немиги. Получилось успешно. Опять задворками домой. Сбросил немножко информации народу по аське. Мрачно пошутил, что до конца вечера всё будет спокойно — а вот потом..... Мы ещё не знали, что это действительно последние спокойные часы. Да и особо не задумывались об этом. В 16-00 опять был на периметре.

ПАЛIЦЫЯ З ЎРАДАМ ! (ночь 23-24 марта).
Всё было как обычно. Вжились в новые условия окружающего. Человек, как известно, привыкает ко всему. Даже просматривалась промежуточная цель — продержаться до 25-го марта, а тогда придут действительно многие и будет что-то новое. Даже часы начали считать до того момента. Возможно, кто-то заранее знал, что будет разгон, кто-то удачно ушёл вечером, но глобально такая информация не распространялась. Причём в этот вечер в лагерь стали пускать всех — вне зависимости от того, есть у них палатки или нет. Всяческий не особо трезвый БРСМ продолжал бродить вокруг и пытаться дестабилизировать ситуацию. В ответ придумывались мелкие хитрости — типа стать на асфальте рядом со спуском с катка так что подходящий оказывался на скользкой наклонной плоскости и по нетрезвости быстро терял координацию и падал. Было весело.
Так продолжалось где-то до 2-00 ночи 24-го. Потом вокруг начались перемены. Сначала появился микроавтобус, из которого вылезли люди с видеокамерами и пошли снимать вокруг кольца. По рядам начался разговор, мол, КГБ приехало фотографировать — надо лица прятать. Ещё два — с обычной милицией, человек 16, построились в шеренгу, получили от начальства боевой приказ и присоединившейся к людям с камерами. Маловато для разгона, подумали мы. Приехал большой грузовик. Подошли дворники в оранжевом, причём было их подозрительно много.
А потом с разных сторон поехали большие фургоны. В зарешеченном окошке ближайшего заметил бошку в шлеме. Спецназ приехал. Выгрузились и стали в 2 шеренги вокруг. Потом, в камере, мы долго обсуждали, можно ли было убежать в тот момент. Можно-то можно. Клином и на прорыв. Многих бы задержали, но десятков 5 вполне прорывалось. Всего две шеренги всего и без щитов. В 1996-м они стояли мощнее, но им это не помогло. Но............ Во-первых, не хотелось создавать для БТ картинку бегущих и испугавшихся, а во вторых — в лагере было много женщин и маленьких (15-18 лет), чисто физически не способных прорваться. А после прорыва мужиков они бы первыми попали под удар и тогда — пустые ладони — не аргумент. Синхронная такая мысль. И — никто не побежал. И тут фраза из микрофона — «Ребята! В лагере нет ни одного журналиста!!!». Так, похоже совсем серьёзно.
(Кстати, а куда они все подевались, может кто знает ??? — прим. авт)
Стояли и задумчиво смотрели и слушали. Вначале — крики из шеренг —
МЯСО !!!
5 МИНУТ ВАМ ЧТОБ СЪ…ТЬСЯ — ПОТОМ П…ДЕЦ!!!!
Вяло подумалось — ну вот, собрался до конца быть — так вот конец тебе уже и приехал.
Женский истеричный крик в микрофон, какие-то просьбы..... Эх, лучше бы музыку включили, да засняли. Такой бы клип получился. Жаль.
ДВЕ МИНУТЫ !!!!
Стоим, молчим. Кто-то пытался кричать — мiлiцыя з народам!, но как-то всё более вопросительно, глухо и неуверенно. Стало тихо. Один из спецназовцев кинулся к нам, но получил приказ вернуться. Фальстарт!! Смех у нас. Народ начал садиться на землю. Никогда не понимал этой тактики, особенно в условиях, не ориентированных на нормальное сопротивление. Бесполезно, хотя может и эффектно для телекартинки.
Короткая сирена и атака. Несколько рывков, нехилая боль в правой руке — отрыв от остальных. Потащили, несколько ударов по дороге, но с учётом утепления — практически не ощущалось. Треск капюшона — за него видать пытались в фургон затянуть. Удар о лестницу — ещё рывок — подача сзади — немного проехался по полу. Уффффффффф. Вроде живой. Теперь звонить, а то ещё вырублюсь, а потом мобилу заберут. Квест — доставание левой рукой мобилы из правого кармана штанов в лежачем положении и желательности правой рукой при этом не шевелить. Получилось. Звоню Хельге. Она ещё не спала. На удивление спокойный разговор. Инфа передана, про Дашу сообщил. Так что в лагере ещё не всех повязали, а в интернете про это уже было. Это хорошо. Фургоны заполнились и поехали. Неизвестно куда. Так что разгрома лагеря я уже не видел.

«Кресты». Стена. 24 марта.
Машины ехали, останавливались, снова ехали. Многие успели позвонить знакомым. Наконец куда-то приехали. Выгрузились. О, знакомые здания. Когда мы 18-го марта везли передачи на Окрестина, я пошутил, что мол, едем на ознакомительную экскурсию. Дошутился вот.
Построили вдоль стены. Рядом кто-то поинтересовался, что будет дальше. «Ну что», — говорю, — «сейчас пулемёт из окна выставят и game over».
Сказал — и стало абсолютно спокойно. Никаких мыслей и внутренних противоречий. Жил, куда-то шёл и вот сейчас всё закончится. Интересовало раньше, о чём люди перед расстрелом думают. Оказалось, как вариант, что вообще ни о чём. Важный момент в жизни — когда через это проходишь — потом многое гораздо проще.
«Да, похоже на то», — сказал другой рядом стоящий — «им бы ещё шмайсеры и овчарок и будет как в 1941-м.» Скрип ботинок по снегу, колючая проволока, прожекторы.
Потом начали переписывать фамилии и даты рождения. Велели выключить мобильники. Они ж не знали, что кто хотел — успел позвонить).

«Отойти от стены, вынуть руки из карманов.» (типа покомандовать дорвались).
Затем начались фразочки типа —
«Ну что, козлы, жыве ваша Беларусь?», «Вот уж отморозки», «А чего это ваш Милинкевич вас спасать не едет?».
И чему их там учат? Для того, кто в принципе готов вместо слов услышать очередь — подобный психологический загруз вызывает необходимость сдерживать просто дикий смех. Это на самом деле смешно выглядело. Под эти рассуждения начали рассказывать друг другу всякие весёлые байки — и объяснять желающим скорейшего суда, что торопиться незачем, т.к. пока мы задержанные, а не осуждённые, нас никто не отправит работать на благо родины, а срок исчисляется с момента задержания и мы очень удачно попали в пятницу, т.к. по выходным суды не работают.
Дальше было ещё веселее. У них были все фамилии по списку. Тем не менее, пришли и спросили есть ли Морозов и Козулин. Через пол-часа спросили ещё раз. Через пол-часа — ещё. При том, что больше никого не привозили. Да, за 12 лет не смогли карательную систему до ума довести. Всего-то несколько сотен повязали — и уже системный сбой. А если бы нас было несколько тысяч. Пока столько за раз переварить они не способны.
Был о них лучшего мнения. Зря.
Вот так и стояли. Как потом оказалось — 4,5 часа. До 8-30. Типа поморозить нас хотели, и так собиравшихся стоять на Октябрьской до утра и дальше.
Когда у спецназа истощился словарный запас, а, может, они просто замёрзли, они ушли в здание строчить рапорты на всех задержанных, по 2 на каждое оппозиционное рыло. Вручную. Перед этим увели всех девушек и несовершеннолетних. А мы остались стоять во дворе. Возникла возможность закурить, что и было сделано. Мы ещё не знали, что дальше будет 4 дня абсолютно здорового образа жизни — так как при обыске отберут всё.
Взошло солнце, а мы были в тени стены. Красиво так, камешки, тряпка, привязанная к столбу, кромка льда на асфальте у стены.
Местная дворничиха, поинтересовавшаяся, чего мы тут столько стоим. «Это потому что порядка в стране нет» — ответили ей.
Подошёл кто-то из местных ментов и поинтересовался, кто из нас вчера пил водку. Ему ответили отрицательно. «Странно» — сказал он — «мне сказали, что много пьяных привезли».
Затем занялись и нами и отвели под конвоем внутрь здания.

«Кресты». В тепле. 24 марта.
Зашли в здание. 4-й этаж. Ещё одна регистрация, при этом дежурная дискуссия с почти каждым: «Зачем приходили и сколько за это платили?» С учётом заиндоктринированности спецназа споры были бесполезны — всё равно поверить в то, что мы действительно не получали за это денег было за пределами понимания спрашивающих, но часть пыталась спорить. Неинтересно как-то. Дежурное же утверждение, что, мол, с жиру бесимся. С ходу обвинение по 167-1. Взял книжку, почитал. 15 суток максимум, жить можно. Очевидно, хватило мозгов не начать утверждать, что в 3 ночи в центре города собралось 400 пьяных, размахивающих руками и ругающихся матом. В данном случае ограничились «активным участием в несанкционированном митинге». Правда, кто-то потом объяснял, что ко времени задержания это был не митинг, а пикет — но я в таких юридических тонкостях не специалист. Протокол, акт отбора вещей — и запрещённых в данном заведении и разрешённых. Особо не повезло пришедшим в шнурованной обуви — шнурки тоже запрещены. Это же вероятно касалось и тех, у кого штаны без ремня сваливаются. Так что — на будущее — некоторым стоит задуматься, в чём приходить, чтоб неудобств себе не создавать.
Обнаружились знакомые — тоже в ту ночь там оказавшиеся. И — в очередь на дальнейшее перемещение-распределение. Несовершеннолетних отпустили. Коридор, вдоль стен которого на полу было много 18-22 летнего народа. В основном спали. Суды, отсидки, проблемы и прочее — это всё потом. Это потом, задним числом пойдут споры — перетягивания одеяла, кто ставил первые палатки или хотя бы придумал всё это. На романтику наползут бизнес-ориентированные действия. Пока же они оказались в тепле и уснули. Им действительно было тяжело.
За эти дни поговорил со многими пришедшими из нашего поколения (1970-1976). Мнения были практически одинаковые. «Милинкевич — не лидер, Козулин на морального урода похож, ещё со времён своего ректорства в БГУ, но идти надо». Мы помнили, какой была оппозиция при Пазьняке и какой стала при «5+»/«10-». Помнили ночь 9 — 10 сентября 2001 г. и чем это закончилось и не хотели повтора, к которому упорно шла и эта кампания. Были просто выводы из увиденного ранее и не было страха. А вот 18-летним пришлось многое преодолевать в себе и вокруг. Они вырастут и если не сломаются — замечательные люди будут. Жаль, что их было мало. Большого студенческого выступления в Минске не было.
Поскольку на Окрестина действительно случилось переполнение, нас сначала загрузили в предварительные камеры по 26 человек. Ввиду отсутствия табачных изделий — переход в сонно-отвлечённое состояние. И вообще, действительно, при попадании в места не столь отдалённые курить надо бросать — чтоб не создавать способа давления на себя. Впрочем, это общеизвестное старое утверждение. Вот только авторства не помню. Так, в вялотекущих разговорах прошло часа три. Примерно конечно, так как при отсутствии часов — время становится весьма относительным понятием. Потом скомандовали на выход и загрузили в автобусы. Опять под спецназовским конвоем. Намечалось перемещение «по этапу».

Жодино. До суда.
Опять куда-то поехали. Предварительно обсуждались варианты завезти нас в: Глубокое, Новосады, Жодино. Очевидно, в связи с отсутствием возможности везти на Колыму — там другое государство.
С категорическим приказом из окон не высовываться и ничего не говорить. На выезде с территории у ворот было человек 50 — протестовавших против нашего задержания. Эффективности никакой, конечно, но это порадовало. Поехали весьма окольными путями — через кольцевую. С учётом конечной цели дешевле было через центр города, но, видно, не хотели светить вереницу автобусов. Так что пожгли казённого бензина неплохо. С учётом последующего перемещения нас из Жодино по судам и из судов обратно в Жодино — ещё больше.
По дороге психологическая обработка продолжалась — но по весьма шаблонной схеме, т.е. с последовательным чередованием утверждений —
"Ну ребята, вы попали, там вам точно п…дец!!!!!"
"Да всё нормально будет!"
"Ну ребята, вы попали, там вам точно п…дец!!!!!"
"Да всё нормально будет!"
При обсуждениях и спорах студентам, естественно, говорили, что они ещё ни хрена не сделали и ничего в жизни не понимают.
Явным не студентам — что-то вроде «ну может в чём-то ты и прав, но таких, как ты, единицы и вы ни на что тут не повлияете».
За этими разговорами и приехали в Жодино. Там у них был целый день на подготовку нашего заезда, так что загрузка по камерам прошла достаточно быстро. Перед отбоем даже принесли поесть. Капусту с водой в такой редакции едой назвать сложно, но в тот момент привередничать не приходилось. Впрочем, несколько человек в других камерах объявило голодовку. Полагаю, что главным образом не из идеологических соображений, а из заботы о собственном здоровье. Там действительно лучше 15 дней не есть, чем потреблять содержимое мисок. Впоследствии оказалось, что обитание в Жодино обходится в 2500 рублей в день, что дешевле, по сравнению с Окрестинскими 4500, но там, говорят, хоть есть можно. К цифре 2500 их бухгалтерия пришла значительно позже, а до этого с приходивших с передачами сдирали по 3900 за день пребывания адресата. Излишек, естественно, потом не вернули, прямо заявив по телефону, что претензий не имеют. Естественно, никто не будет иметь претензий к дарящим им по 7 USD. Ну, рано или поздно они этими денежками подавятся. Оно, конечно, можно ПОДАТЬ В СУД НА ТЮРЬМУ, В КОТОРОЙ СИДЕЛ !!!, но это уже из серии «постмодернизм отдыхает».
В дальнейшем вечерняя капуста перешла в нашей камере в разряд «дембельского ужина», т.е. когда кто-то откидывался в следующую ночь — на тех бралась 1 миска и соответствующее количество ложек. После чего происходило совместное потребление капусты. Кстати о ложках. Один раз их дали на одну больше, чем народа в камере. Тут же возникла идея её заначить и сделать заточку. Быстро мы привыкаем к новым реалиям. Правда от этой идеи отказались и впоследствии резали сало из передач обычными тупыми ложками.)
Утром 2-го дня две новости: плохая — подъём в 6-00, и хорошая — уже 1 день отсидели, так что оставалось уже 9 -14 в зависимости от последующего приговора. Бытие особыми ньюансами не отличалось, кроме того факта, что хотя и было кем-то ещё на Окрестина заначено 2 сигареты, но охрана с 2-х попыток попросить спичек не отреагировала и было принято решение дальнейшими просьбами не унижаться. Так что проверенная на практике народная мудрость — «не верь, не бойся, не проси» — по сути, является просто хорошим способом избежать нервных срывов и связанных с ними проблем. Кроме того, это давало бонус в виде полностью здорового образа жизни и не действовало на нервы некурящему народу. Впрочем, тем, кто не курил, стало весьма неуютно после первой же передачи.

«Суд». 27 марта.
К утру понедельника (27 марта) прошло 3 дня с момента задержания — в пересчёте 7-12 оставшихся дней по срокам. Было бы, конечно, менее хлопотно и дешевле для государства просто привезти судей в Жодинское СИЗО, но в итоге было принято решение везти нас в Минск. Раз не идёт Магомет к горе, так хоть гору к Магомету потащим. Типа экскурсия в различные районные суды. Долгое составление списков, построение, опять спецназ (5-я рота) — во двор. Вместо автобусов — мазовский фургончик. Но туда уже народа грузили умеренно, а не как сельдей в бочку при задержании.
Само судебное заседание проходило в присутствии судьи и секретаря (т.е. даже не «тройка"), ну и конвоира, естественно, чтоб не убежал. Зачтение Окрестинских креативов, пара несущественных вопросов, торжественное зачтение приговора (10 суток) и всё. Минут 6 максимум. Конвейер. Спорить — бесполезно, так что действо надо воспринимать совершенно спокойно и нервов не тратить. Большую часть времени заняло написание заявления об отказе от адвоката. На подобных судах вообще от адвоката лучше отказаться. Помня историю о двух моих знакомых, задержанных за одно и то же (2 марта — собрание сторонников Козулина). Первый был на суде без адвоката — 7 суток. Второй — с адвокатом — 12. Приговоры раздавались совершенно случайным образом, разве что девушкам в среднем дали меньше. Потом больше всех радовались именно получившие по десять. С мотивацией — если три-четыре — то считай почти не сидел (у нас человека, вышедшего на улицу без документов, могут спокойно на 3 дня задержать просто для выяснения личности). Пятнадцать — это мрачно, а десять — в самый раз.

Как известно, в соответствии с действующим законодательством вынесение решения о конфискации имущества вообще или о частичной конфискации имущества, как явившейся средством совершения преступления, — исключительно судебная прерогатива. Ни в одном из приговоров участникам лагеря на Октябрьской такого определения вынесено не было. Однако большое количество нашего имущества испарилось в неизвестном направлении. Таким образом, имел место быть случай, предусмотренный ст. 206 (часть 4) УК РБ. В просторечии — грабёж, совершённый группой лиц. А если к тому же учесть, что совершался сей грабёж сотрудниками КГБ и правоохранительных органов, с примкнувшими к ним дворниками — забавная ситуация. Только вот не понятно, почему все до сих пор про это молчат. Понятно, что сейчас что-то сделать — без шансов, но в своё время вернёмся и к этому вопросу.

И точно также молчат про выводы из результатов 2-го референдума (ноябрь-1996).
Там был вопрос: «Согласны ли Вы, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?"
Большинство народа проголосовало против. То есть народ посчитал допустимым тайное финансирование власти из частных источников. Таким образом, фактически дав добро на дачу взяток. Но соответствующую статью из Уголовного кодекса не убрали и людей по ней продолжают сажать.

Потом, уже в Жодино привезли мне бумажку под названием — «Постановление по делу об адм. правонарушении». Это — в рамочку и на стену. Поскольку анекдот. По тексту:

1. Вначале утверждается, что я был на площади с 1-00 до 3-05 ночи 24 марта. ДВА ЧАСА. Потом сообщается, что обвиняемый подтвердил, что действительно ДВОЕ СУТОК там находился. То ли с логикой у них проблемы, то ли с математикой.

2. «Громко выкрикивал лозунги антигосударственного содержания — “Ганьба!”».
Во-первых, у суда проблемы с соотнесением единственного и множественного, а во-вторых, с удивлением узнал, что у нас слово — «Ганьба» — теперь табуированное и антигосударственное.

3. «На неоднократные требования прекратить несанкционированный митинг и разойтись не реагировал».
Ну о том, что это были требования, я уже писал. А потом подумал, что ведь мог бы действительно РАЗОЙТИСЬ !! :))) Срок бы получил существенно больше, зато честно выполнил бы требование.

На первом этаже Ленинского суда есть бетонные комнатки-«стаканы», для содержания в них до суда привезенных обвиняемых. Но поскольку нас завезли довольно много, то и напихали в них народу под завязку (по 6-7 человек) и закрыли. Не особо уютно ввиду того, что там, вследствие небольших размеров замкнутого помещения быстро становится жарковато, но всё равно было весело. Знали же, что не в сказку попали.
Пока судьи в поте лица оформляли кучу свалившихся на них дел, день почти прошёл. Вечером — снова загрузка в автобус, и временно опять на Окрестина за отобранными вещами. Для последующего возвращения в Жодино.

Жодино. Остальное.
Пересказывать отсидку в хронологическом порядке — весьма скучно. Ввиду многочисленных ежедневных повторов одного и того же. Поэтому выделю я наверно ряд отдельных ситуаций и про них напишу.

1. Внезапное нервное восприятие реальности.
Было иногда у нас и такое. Но на первой же фразе — очень эффективно гасилось ответом кого-либо из рядом находившихся. К примеру:

— «Да надоело уже тут 8-й день торчать!!!»
— «Гы, а ты подумай, какой же ты оппозиционер, если ты не сидел!» (общий смех)

— «Меня же девушка на свободе ждёт, хнык!»
— «А ты представь себе КАК ОНА БУДЕТ СЧАСТЛИВА, когда ты откинешься!!!»

— «Что за идиотские правила, блин, нельзя так!!!»
— «А ты к последнему бою готов? Если готов — давай протестуй. А если нет — помни, что рёбра у тебя не казённые!»

2. Временное «самоотупление».
Как многими утверждается нынче — народу в те дни вышло мало, поскольку всем страшно. Потому что боятся. А боятся как раз того, что произошло с нами.
Но, как известно дубина, занесённая над головой, всегда страшнее самого удара дубиной. Мы остались теми же. Теперь-то уже понятно, что далее будут только количественные, а не качественные отличия. Не видел я в камере серых лиц и остекленевших глаз. Думаю, что у большинства побывавших в Жодино мнение об окружающем не поменялось. Так что все эти мрачные условия, спецназовские шутки и прочее давление имеют за собой единственную цель — хоть как-то придать внушительность той же самой дубине, поднятой во второй раз. Самая простая защита от этого — переход в туповатое состояние. Причём сознательно! Механическое выполнение распоряжений и временное отсутствие мыслей. И всё: повлиять несиловыми методами на такого человека — без шансов.
НО !!!
Необходимо было помнить, что при выходе на свободу на дворе будет уже 3 апреля, а арестованные на площади так и оставались в информационном плане ночью 24 марта. Т.е. явное отставание от жизни. Доходили конечно известия о том, что 25 марта было много людей, но поскольку источником было государственное радио, было понятно, что полную картинку удастся понять только после освобождения. Что оранжевые в Украине выиграли выборы. Что кто-то с кем-то сыграл вничью в футбол. Очень мало на самом деле. И чтобы преодолеть это отставание — 3 апреля придётся мозги включать по максимуму, читать, видеть и понимать. А если выйти в режиме «тупняка», возможны действительно серьёзные проблемы. Т.е. «тупняк» — это конечно хорошо, но вот вход/выход из него надо хорошо контролировать. Так что по мере сил мы и с этим боролись и вполне успешно. Правда, к примеру, правила игры в «контакт» до некоторых дошли с четвёртого раза, но так поняли ведь!!! и выдавали по ходу очень интересные завёрнутые определения.
Карты в сизо запрещены, поэтому озадачились изготовлением шашек и шахмат. Естественно, хлебных, с применением пепла сожжённых газет при изготовлении чёрных фигур. Для костра подобрали «мёртвую зону», то есть пространство в камере не видимое в «глазок». Чемпионаты камеры по этим играм тоже неплохо избавляли от отупления.
Много дискуссий с массой интересной информации — и при этом никакой ругани. Даже при наличии полностью противоположных взглядов.

3. Бытовые нюансы.
Здесь всё зависит о восприятия каждым конкретным человеком. Кого-то жутко раздражает прокуренный полумрак, а кто-то в это же время, но в другой камере усиленно эту самую прокуренность создаёт. При втором приезде в Жодино нам из отобранного на Окрестина разрешили взять в камеры всё то, что там можно держать. Вот и дорвались до своих табачных изделий после 4-х дневного перерыва.
Кого-то напрягает сортир прямо в камере, душ раз в 5-10 дней и отсутствие горячей воды. Кого-то нет.
Обычные бритвы и даже станочные — запрещены. Разрешены только электрические. Но их, во-первых, не было, а во-вторых, при отсутствии розеток они бесполезны. Зато удалось в итоге временно обзавестись неплохой бородой. В обычной жизни так бы не вышло — надо же каждый день бриться.
И.т.д. и.т.п. Но привыкнуть на самом деле можно. Практически ко всему.
И придумать по ходу ряд технических улучшений. Типа греть в пластмассовых бутылках воду на батарее, чтоб не было противно голову холодной водой мыть.