27.03.06 (Четвертые сутки). Суд. 80 искалеченных ОМОНовцев. Милинкевич с народом.

С утра в камере суматоха. Приводим себя в порядок: не хочется выглядеть на суде плохо. Из 4 своих свитеров выбираю самый приличный, хотя и самый холодный. Решила «рискнуть здоровьем»: мою голову под ледяной водой. Кожу под волосами сводит болью — так холодно.

Долгая, муторная погрузка в автобусы. Опять за нами, как на поводке, бежит верный синий «Фольксваген». Только в этот раз везут не через город, а через кольцевую дорогу. Это вызывает ехидное хихиканье: «Что, боятся, что отобьют?».

Когда прибываем на место, наш Медик показывает в окно:

— А вот и мое общежитие! Вон, мое окно, справа!

Суд Ленинского района заседает во Дворце правосудия, рядом с мединститутом. Ирония судьбы…

Опять каменные карцеры-«туалеты», по 5-6 человек в каждом, и ни окна, ни лампочки не предусмотрено. Ладно хоть, двери в них полностью не закрывают. Высматриваем знакомых среди проходящих мимо людей, которых по двое выводят на суд.

Охранники рассказывают, что приговор сильно зависит от того, к какому судье попадешь.

— Если мужчина, то нормально. Он дает 4-7 суток. А вот баба тут есть одна, так она знает только два срока — 10 и 15 суток.

Естественно же, я попадаю к этой самой «бабе». Кому не везет — так с детства. Судья Протосовицкая Н.В. судила исключительно девушек и меньше 10 суток не давала.

В ожидании суда мы дискутируем с очередным охранником. Не зная, как опровергнуть наши аргументы, он выкладывает, как последний козырь:

— Да ваши же — звери! 25 марта покалечили 80 ОМОНовцев!

Челюсть у меня отвисает до полу. Сначала пытаюсь представить масштабы такого побоища. Потом становится смешно: чем же их покалечили — цветами, что ли? Через полдня я узнаю, что даже официальная пресса — и та назвала цифру всего лишь в 8 пострадавших спецназовцев.

( Много позже, уже на свободе, я просмотрю видеозаписи этого столкновения. И пойму: то, что было у нас на Площади,—ещё цветочки… Толпа, текущая по проспекту Дзержинского, чтобы возложить цветы у тюрьмы на Окрестина. Девчонки и парни с гвоздиками, взявшиеся за руки. Пенсионеры. Священники. И железная стена, перегородившая им путь, грамотно, в самом узком месте проспекта, под мостом, там, где с обеих сторон—высокие откосы и глухой забор. Ловушка! Стена щитов не просто стоит— она начинает с грохотом двигаться на демонстрантов. А люди-то не отступают! Вот оно где было, настоящее мужество. Толпа сталкивается со стеной, причем людей на переднем фланге не намного больше, чем спецназа. И дальше мелькают беспорядочно кадры: лица девчонок, зажатых щитами. Худенький священник, упирающийся спиной в щит,— пытается своим телом остановить стену. Лицо Павлюченко, как всегда, улыбающееся. Какой-то старик падает на землю, и трое совершенно озверевших спецназовцев изо всей сил бьют дубинками лежащего. Пожилая женщина с сумочкой кидается под дубинки, хватает солдат за руки. Подбежавшие люди пытаются закрыть этого человека собой.

По другому упавшему, не сбивая строевого шага, проходит строй ОМОНа в бронежилетах. На видеозаписи можно различить, как на тело наступают ногами. Потом на этом месте строй подастся назад, образуя «волну». И пройдет по нему как минимум еще раз. Кто-то кинется карабкаться на откосы— таких будут догонять, хватать за волосы или шиворот, лупить дубинками. Задние ряды, когда разберутся, что происходит, кинутся врассыпную. Людей будут перехватывать и арестовывать более чем в 2 километрах оттуда— в районе метро «Немига».

Все это ЗАДОКУМЕНТИРОВАНО видеосъемкой и фотографиями. Каждое слово. Доказательства есть. Но когда мы наконец предъявим обвинения?)

Заседание суда напоминает фарс. Люди, которые уже в нем поучаствовали, передавали: те, кто говорит по-белорусски, требует адвоката, пытается «качать права», неминуемо получает по максимуму. Так и есть: вот отхватила 15 суток хрупкая «белорусочка» Инна.

Становлюсь за деревянную трибунку, до смешного похожую на университетскую кафедру. От этого сходства как-то спокойней на душе.

Будем валять дурака: все равно пламенные речи здесь услышат только менты, правозащитники и корреспондент агентства «Рейтер».

Мне зачитывают рапорт милиционеров, которые якобы наблюдали, как я размахиваю руками и выкрикиваю лозунги на Площади.

— Признаёте ли вы свою вину?

— Нет. Лозунги я не выкрикивала, и руками не размахивала. Может быть, господа милиционеры ошиблись?

— Ну, на площади вы были?

— Была!

— (Пишите: свою вину признала) А что вы там делали?

— Чай пила.

— И часто вы ходите пить чай на Октябрьскую площадь в три часа ночи?

— Да нет, только в последнее время что-то зачастила…

Наконец-то я становлюсь счастливым обладателем срока в 10 суток за нарушение статьи 167 ч.1 КоАП РБ и загадочного протокола, где обо мне сказано: «Уроженка г. Украины». Конечно, не все любят Украину, но чтобы настолько…

Выходя с заседания суда, в коридоре лицом к лицу сталкиваюсь с Александром Милинкевичем. А.Ми с народом: один из его сыновей получил, как говорят, 15 суток. Улыбаюсь ему как можно бодрей. Поменьше бы он мучился угрызениями совести! Не он нас позвал ставить палатки, не ему и мучиться виной. Сами пришли, сами скандировали в ответ на осторожные предложения разойтись— «За-ста-ем-ся!». ТАКИЕ решения каждый принимает только сам. Так что нечего ныть, будто он нас предал и бросил. Если б его загребли вместе с нами, лично мне от этого бы нисколько не полегчало.

Все-таки хорошо, что А.МИ на свободе. Будь он в ночь штурма в городке, абсолютно ничего бы от этого не изменилось. Как показала история с Козулиным, у нас накидать по лицу публичному лицу — это раз плюнуть. А на свободе он сможет делать что-нибудь полезное.